Я, конечно, страшно извиняюсь. Но это написано не в теме о регистрации, а в шаблоне анкеты. Не исключаю, само собой, что все, кроме меня, телепаты. Однако, может, стоит это уточнить там?

Хорошо.

Пахло красками.
От рук, от волос, от одежды - от всего мира... Такая уж была это комната, что все здесь теряло свой собственный запах и начинало пахнуть красками. Сасори, впрочем, ничего не имел против. Ему этот запах нравился. В нем было что-то успокаивающее. И что-то... что-то, чего не хватало за стенами этого помещения.
Сасори легко мазнул кончиком кисточки по холсту, делая тень чуть гуще, и чуть наклонил голову, рассматривая результат. Пожалуй — взгляд его скользнул по фотографии, пришпиленной к уголку мольберта — еще чуть-чуть не помешает. И еще... чтобы тени стали объемнее — как настоящие. Сасори еще раз глянул мельком на фотографию, удовлетворенно усмехнувшись. Вот это и есть чудо— когда несколько мазков и немного краски останавливают мгновение, как живое отражение реальности, но без всяких технических уловок и ухищрений. Или когда камень меняет свою форму, наполняясь той же жизнью и теплом под умелыми руками. И он ведь остается таким — почти навсегда.
Почти - потому что полно идиотов, которые не ценят того, что действительно надо ценить. Люди... что с них возьмешь.
Сасори сдернул приколотую фотографию и разорвал ее на четыре неровных квадратика. Больше он в ней не нуждался, так что ее можно было смело отправлять в мусорку. Не то чтобы Сасори совсем не воспринимал фотографий — нет, нет, в них были свои плюсы и они его частенько выручали. Только все равно не хватало в них чего-то важного. Может быть, запаха красок...
Мусорное ведро кто-то заботливо задвинул в самый дальний угол и забросал ватманами с какими-то набросками, и, пока Сасори его искал, чтобы выкинуть обрывки фотографии, кисточки успели отмокнуть. Осталось только сполоснуть и убрать на место. Хотя можно было бы и оставить пока — Сасори надеялся заглянуть сюда еще вечером. Но он привык все приводить в порядок за собой. Бабуля — пусть ей сейчас икается — любила повторять, что все должно быть как в лаборатории: чисто и на своих местах. Сасори в лаборатории бывал и видел, как там оно. В домах так не бывает. И в мастерских тоже. Потому что порядок — это хорошо, но там, за стерильными стенами, он абсолютный. Он неживой.
Забавно... там ведь вроде бы как раз должны за эту самую жизнь бороться, искать разные чудесные средства и лекарства. Но все будто подчеркивает, что это — тщетно. Бессмертия не существует.
Сасори аккуратно промокнул кисточки полотенцем и сунул их в пенал. И, прежде чем выключить в мастерской в свет, он еще разок оглянулся на свой холст. Да, может, бессмертия нет. Но вечность — точно существует.
И она достижима.